Государственный национальный театр Удмуртcкой Республики

  «Черные страницы удмуртской истории»  

В Национальном театре Удмуртии готовится к постановке спектакль по роману Михаила Петрова «Вуж Мултан» («Старый Мултан»). Так называемое мултанское дело — судебный процесс 1892–1896 годов над группой крестьян-вотяков (удмуртов), которые обвинялись в совершении жертвоприношения языческим богам, по сути — в ритуальном убийстве человека. После первого обвинительного приговора дело обрело огромный общественно-политический резонанс. К процессу подключились видные общественные деятели: юристы Анатолий Кони и Николай Карабчевский, журналист и писатель Владимир Короленко. В итоге, после третьего процесса 1896 года, вотяков удалось оправдать. Мултанское дело стоит в одном ряду с такими громкими процессами конца XIX века, как дело Дрейфуса и дело Бейлиса. Удмуртский театр обращался к этой теме всего раз: в 1976 году спектакль по роману «Старый Мултан» поставил режиссер Александр Блинов — уроженец удмуртской деревни Удугучин, выпускник ЛГИТМиКа, ученик Георгия Товстоногова и Питера Брука. Сегодня, спустя почти сорок лет, Блинов вновь берется за это произведение. – Александр Андреевич, от кого исходила инициатива новой постановки? Есть предположения, что театр приурочит ее к 110-летию со дня рождения автора романа — Михаила Петрова. – Инициатива полностью моя: театр лишь поставили перед фактом. А вот непосредственная просьба разрешить постановку шла от многих людей и разных инстанций. Благодаря их поддержке удалось получить добро на то, чтобы сделать спектакль о мултанском деле — хотя, наверное, эта тема всегда должна звучать в стенах единственного в мире удмуртского театра, ведь победа в том деле и ознаменовала тогда право на самоопределение удмуртов. – Тем не менее, некоторые актеры, задействованные в спектакле, были очень недовольны выбором материала… – Совершенно верно, но таких, слава Богу, были единицы. Надо понимать, что актер — это сгусток эмоций, сначала он выбрасывает энергию, а потом задумывается. Актер, который протестовал, аргументировал свое неприятие тем, что это черные страницы удмуртской истории, которые пора бы навсегда вырвать и забыть. Но, согласно главному закону истории, забыть — значит допустить возможность повторения ошибок. – Насколько актуальна эта тема сегодня? – Я захотел вспомнить мултанское дело вот почему: бацилла нацизма, которая живет в обществе, на самом деле очень страшна. Чем иначе объяснить ситуацию в правительстве Украины или случай с журналом Charlie Hebdo? Сверхзадача спектакля в том и заключается, чтобы на известном в истории примере показать ужасы нацизма. Удмуртский театр выстраивает свою репертуарную политику, ориентируясь в первую очередь на школьников. Неслучайно в афише — классика и сказки. Но в данном случае этот факт не может не радовать, поскольку молодежь — основной адресат идеи. – Если рассматривать тему межнациональных отношений не глобально, а локально, как вы оцениваете отношения русских и удмуртов? – Когда я был маленький, русские сверстники часто называли меня рыжим вотяком. Мое поколение, а также многие поколения «до» и «после» воспринимали нейтральное, обозначающее принадлежность к месту, слово «вотяк» как оскорбительное. Сейчас такого нет, и не потому, что подействовали какие-то внешние запреты — просто в новых условиях постсоветской жизни выросло другое, более сознательное поколение россиян — русских, удмуртов, татар… Мы действительно стали лучше жить. Меня как удмурта сегодня никто не заставляет чувствовать свою ущербность. – А может быть, изменились сами удмурты? – Вряд ли. Ведь если речь идет о глубинных этнокультурных чертах, то люди не меняются. Сейчас удмурты такие же, как и были во времена моей молодости или в эпоху мултанских событий, описываемую Короленко и Петровым: миролюбивые, скромные, смиренные. Притом это не столько стереотипы, сколько объективные признаки менталитета. – В 1976 году на этой же сцене вы уже ставили «Старый Мултан». Скажите, как воспринимали спектакль зрители сорок лет назад? – Спектакль просуществовал всего несколько лет, потому что в 1978 году я вынужден был покинуть Удмуртию. Помню, что на каждом показе был полный зал. Возможно, успехом той постановки я отчасти обязан тому, что «Старый Мултан» был относительно новым романом: версия на русском языке вышла в 1955 году. – Будет ли идейно отличаться нынешний спектакль от предыдущего? – Это, прежде всего, другой жанр, который диктует определенные условия. Тогда я инсценировал роман, сейчас я полностью перекраиваю текст, перевожу на сценический язык и делаю из него пьесу. В будущем спектакле больше драматургии. По жанру это народная драма: то есть главный двигатель действия — народ, а не отдельные лица. В спектакле очень много массовых сцен, большинство актеров играют по несколько ролей. – В спектакле Русского драматического театра Удмуртии, который шел несколько лет назад, все действие было сосредоточено на центральной сцене судебного заседания, есть ли у вас необычное сценическое решение? – Мне тоже предлагали использовать ретроспективу, да и много чего другого, но я намеренно отказался. Мне важно показать, как развивались события. Я не считаю нужным путать зрителя, все будет в хронологическом порядке — шаг за шагом, событие за событием. Так как я всю жизнь занимался психологическим театром, думаю, действие не должно скрываться за многочисленными приемами, иначе оно потеряет в смысле: содержание все же важнее формы. А.Кабанова "Русская планета", 25 июня 2015 г. http://izhevsk.rusplt.ru/index/v_izhevske_stavjat_novuju_piesu_po_multanskomu_delu-17646.html